Независимая гарантия вступает в силу с момента ее отправки гарантом, если в гарантии не предусмотрено иное. Следовательно, срок действия независимой гарантии может начинаться с даты начала оказания услуг по условиям контракта либо с иного события. В тексте самой гарантии должен быть указан срок ее вступления в силу. В Законе № 44-ФЗ установлено ограничение по сроку окончания гарантии. Требований по началу срока не указано. Но гарантия должна содержать срок действия с учетом требований статей 44 и 96 Закона № 44-ФЗ. Срок действия включает начало и окончание. статье 373 ГК, п. 3 Обзора ВС от 05.06.2019 о спорах по гарантии
УТВЕРЖДЕН
Президиумом Верховного Суда Российской Федерации
5 июня 2019 г.
ОБЗОР
судебной практики разрешения споров, связанных с применением законодательства о независимой гарантии
В целях обеспечения единообразных подходов к разрешению споров, связанных с применением законодательства о независимой гарантии, по результатам изучения и обобщения судебной практики Верховным Судом Российской Федерации на основании ст. 126 Конституции Российской Федерации, ст. 2 и 7 Федерального конституционного закона от 5 февраля 2014 г. № 3-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации» определены следующие правовые позиции.
1. Для возникновения обязательства из независимой гарантии достаточно одностороннего волеизъявления гаранта, если иное прямо не предусмотрено в тексте самой гарантии.
В обеспечение обязательства поставщика по поставке товаров общество (гарант) выдало независимую гарантию, по которой приняло на себя обязательство выплатить определенную сумму покупателю (бенефициару) при предъявлении им письменного требования, содержащего ссылку на невыполнение поставщиком (принципалом) обязательства по поставке.
В связи с неисполнением обеспечиваемого гарантией обязательства бенефициар предъявил гаранту письменное требование об уплате соответствующей суммы с приложением предусмотренных условиями гарантии документов.
Гарант отказался произвести выплату, поскольку обязательство по гарантии не возникло. По мнению гаранта, не была соблюдена простая письменная форма сделки (ст. 161, 434 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – Гражданский кодекс), так как бенефициар не направил гаранту письменное извещение об акцепте гарантии.
Рассмотрев иск бенефициара к гаранту о взыскании долга по гарантии, суд признал его обоснованным, поскольку п. 2 ст. 368
Гражданского кодекса, предусматривая необходимость письменного оформления обязательства гаранта, не требует заключения письменного соглашения между гарантом и бенефициаром. Кроме того, в соответствии со ст. 373 Гражданского кодекса независимая гарантия вступает в силу со дня ее отправки (передачи) гарантом, если в самой гарантии не предусмотрено иное.
В гарантии гарант не поставил возникновение своих обязательств в зависимость от получения письменного ответа бенефициара о принятии гарантии. Следовательно, обязательства гаранта возникли в момент выдачи гарантии. Поэтому суд, установив, что требование бенефициаром было предъявлено в предусмотренный срок и с приложением всех необходимых документов, исковые требования бенефициара удовлетворил.
2. Обязательство из независимой гарантии нельзя признать отсутствующим по мотиву неуказания наименования бенефициара в тексте гарантии, если достоверно установлено лицо, в пользу которого эта гарантия была выдана.
Общество (гарант) выдало независимую гарантию, не указав в тексте гарантии бенефициара, перед которым оно принимает обязательство уплатить денежную сумму в случае невыполнения принципалом (подрядчиком) предварительно оплаченных работ по строительству торгового центра.
Сославшись не неисполнение подрядчиком обязательств по договору строительного подряда, кредитор (заказчик) обратился к обществу с требованием о совершении платежа по независимой гарантии. Общество отказалось удовлетворить это требование, мотивировав отказ отсутствием гарантийного обязательства.
Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска бенефициара о взыскании долга по гарантии отказано.
Суд исходил из того, что в силу абзаца четвертого п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса в тексте гарантии должно содержаться наименование бенефициара, в пользу которого она выдана. В противном случае гарантийное обязательство в соответствии со ст. 156, п. 1 ст. 432 Гражданского кодекса нельзя считать возникшим.
Суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции и удовлетворил исковое требование.
Суд апелляционной инстанции согласился с выводом суда первой инстанции, что выдача независимой гарантии на предъявителя противоречит требованиям абзаца четвертого п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса, согласно которому указание наименования бенефициара является существенным условием гарантии.
Вместе с тем согласно ст. 156, п. 3 ст. 432 Гражданского кодекса гарант, подтвердивший действие гарантии, не вправе заявлять о том, что она не породила юридических последствий, если соответствующее заявление гаранта с учетом конкретных обстоятельств дела будет противоречить принципу добросовестности.
В ходе рассмотрения спора было достоверно установлено, что гарантия, обеспечивающая исполнение подрядчиком обязательств по договору строительного подряда, была направлена самим обществом (гарантом) конкретному заказчику строительства торгового центра (бенефициару), раскрытому принципалом (подрядчиком) в ходе переговоров по вопросу об условиях выдачи гарантии. Какая-либо неопределенность в отношении бенефициара по независимой гарантии отсутствовала. Текст банковской гарантии составлялся гарантом, и недостатки данного текста не могли быть истолкованы в пользу составителя, позволяя ему освободиться от исполнения гарантийного обязательства при наличии у бенефициара разумных ожиданий относительно существования данного обязательства (п. 6, 43, 45 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 г. № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора»).
3. Начало срока действия независимой гарантии может определяться моментом совершения бенефициаром действий, относящихся к исполнению основного договора.
В обеспечение исполнения поставщиком (принципалом) обязательства по поставке товара банк выдал независимую гарантию. В соответствии с условиями гарантии срок ее действия составил один год с
момента уплаты бенефициаром (покупателем) аванса по обеспечиваемому договору.
Получив гарантию, покупатель перечислил аванс поставщику.
Впоследствии покупатель предъявил банку требование о выплате по гарантии, сославшись на непоставку товара поставщиком.
Банк отказался осуществить платеж, полагая, что им не был определен срок действия гарантии и это, в силу положений абзаца восьмого п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса, свидетельствует об отсутствии гарантийного обязательства.
Удовлетворяя иск бенефициара о взыскании долга по независимой гарантии, суды исходили из того, что ст. 373 Гражданского кодекса, регулирующая порядок вступления гарантии в силу, является диспозитивной: гарантия вступает в силу со дня выдачи (отправки, передачи) гарантом, если в самой гарантии не предусмотрено иное.
Требования гражданского законодательства об определении срока действия гарантии установлены с целью недопущения неопределенности в отношениях гаранта и бенефициара.
По смыслу п. 1 ст. 157, ст. 314 и 368 Гражданского кодекса начало срока действия гарантии может определяться моментом совершения бенефициаром действий, относящихся к исполнению основного договора. При этом предполагается, что такие действия будут совершены бенефициаром в срок, предусмотренный основным договором, а при его отсутствии – в разумный срок. В случае если бенефициар не совершит соответствующих действий в указанные сроки, применительно к положениям п. 3 ст. 157 Гражданского кодекса гарантия вступает в силу в момент, когда они должны были быть совершены согласно условиям основного договора, а при отсутствии соответствующих условий в тексте основного договора – после истечения разумного срока.
Применительно к обстоятельствам настоящего дела судами установлено, что договором поставки был предусмотрен срок внесения предварительной оплаты, бенефициар в этот срок аванс перечислил, соответственно, независимая гарантия, выданная банком, вступила в силу в момент уплаты аванса. Следовательно, какой-либо неопределенности в сроке действия гарантии не имелось, поэтому отказ гаранта от выплаты по гарантии со ссылкой на ее незаключенность является неправомерным.
4. Требование о платеже по независимой гарантии считается представленным своевременно, если оно направлено гаранту в пределах срока действия гарантии и условиями независимой гарантии не предусмотрено иное (например, что момент предъявления требования определяется исходя из момента его доставки гаранту).
Федеральное агентство (бенефициар) обратилось с иском к банку о взыскании денежных средств по банковской гарантии.
Основанием для обращения в суд явился отказ банка удовлетворить требование бенефициара о выплате по банковской гарантии, мотивированный пропуском срока представления требования.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении иска отказано.
Суды сочли, что бенефициар обязан направить гаранту требование с таким расчетом, чтобы обеспечить его получение гарантом до истечения срока действия гарантии.
Суд округа судебные акты судов нижестоящих инстанций отменил, отметив следующее.
Содержащаяся в п. 1 ст. 374 Гражданского кодекса и вменяемая бенефициару обязанность представления требования по банковской гарантии до окончания срока, на который она выдана, должна толковаться с учетом положений п. 2 ст. 194 Кодекса, согласно которому письменные заявления и извещения, сданные в организацию связи до двадцати четырех часов последнего дня срока, считаются сделанными в срок.
В спорной гарантии не содержатся условия о необходимости получения гарантом требования бенефициара до истечения срока действия этой гарантии.
Следовательно, днем представления требования следовало считать день его передачи на почту.
Положения п. 1 ст. 1651 Гражданского кодекса, согласно которым гражданско-правовые последствия возникают с момента доставки юридически значимых сообщений либо с момента, когда они считаются доставленными, означают, что именно этими моментами определяется начало течения срока, отведенного гаранту п. 2 ст. 375 Гражданского кодекса на рассмотрение требования бенефициара.
5. Требование об определении в независимой гарантии денежной суммы, подлежащей выплате бенефициару, считается соблюденным, если условия гарантии позволяют установить эту сумму на момент исполнения обязательства гарантом.
Предприятие (заказчик) разместило сообщение о проведении торгов в целях заключения договора на выполнение строительных работ.
Согласно аукционной документации необходимым условием допуска к торгам являлось предоставление участником банковской гарантии в обеспечение его обязательств как подрядчика.
Банк выдал обществу такую гарантию, назвав в гарантии предприятие бенефициаром. В текст гарантии также включено положение о том, что при предъявлении требования бенефициаром банк производит выплату в пределах цены договора подряда, подлежащего заключению на торгах.
Общество, приложившее полученную гарантию к заявке на участие в торгах, признано их победителем. С ним заключен договор подряда.
Предприятие под банковскую гарантию перечислило обществу аванс.
Впоследствии сославшись на то, что полученный аванс общество не отработало, предприятие обратилось к банку с требованием о совершении платежа по банковской гарантии.
Банк отказался удовлетворить указанное требование. По мнению банка, сумма, подлежащая выплате по гарантии, не была однозначно определена в тексте гарантии, так как цена договора подряда окончательно сформировалась лишь по результатам торгов, то есть после выдачи гарантии. Спорную гарантию банк считал не породившей юридических последствий на основании ст. 156, п. 1 ст. 432, абзаца седьмого п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса.
Суды удовлетворили иск бенефициара о взыскании основного долга по банковской гарантии.
При этом суды исходили из того, что в гарантии содержатся ссылки на бенефициара и основную сделку, подлежащую заключению в будущем, достаточные для целей ее идентификации. Банк в письменной форме выразил волю на принятие гарантийного обязательства, обладая информацией о начальной цене договора подряда и осознавая, что
впоследствии она будет скорректирована по результатам торгов. Такие условия о сумме гарантии не противоречили смыслу абзаца десятого п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса. Поскольку условия гарантии позволяли установить денежную сумму, подлежащую выплате бенефициару, на момент исполнения обязательства гарантом, требование закона об определении в независимой гарантии этой денежной суммы считалось соблюденным в силу п. 1 ст. 368 Гражданского кодекса.
6. По общему правилу, при внесении изменений в условия основного договора, в обеспечение исполнения обязательств по которому выдана гарантия, объем обязательств гаранта не изменяется.
Управление строительства (бенефициар) обратилось в арбитражный суд с иском к банку (гаранту) о взыскании денежных средств по банковской гарантии.
Возражая по иску, банк сослался на изменение условий основного обязательства после выдачи гарантии без согласия гаранта – увеличение объема и стоимости работ по обеспеченному гарантией договору подряда дополнительными соглашениями, заключенными бенефициаром и принципалом. Это, по мнению гаранта, повлекло увеличение его ответственности ввиду возрастания риска предъявления требования о платеже по гарантии и, как следствие, прекращение обязательств гаранта.
Суды удовлетворили иск бенефициара, указав следующее.
В данном случае в гарантии определена твердая сумма, подлежащая выплате бенефициару (абзац седьмой п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса), – цена иска не превысила эту твердую сумму. При этом обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит от основного обязательства, и в своих возражениях против требования бенефициара об исполнении независимой гарантии гарант не вправе ссылаться на обстоятельства, не указанные в гарантии (пп. 1 и 2 ст. 370 Гражданского кодекса). Следовательно, в рассматриваемом случае изменение основного обязательства, в обеспечение исполнения которого выдана независимая гарантия, не повлияло на объем обязательств гаранта перед бенефициаром.
В другом деле суды, определяя размер ответственности гаранта, выдавшего независимую гарантию, в которой был указан порядок
определения предельной суммы, подлежащей выплате по гарантии (абзац седьмой п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса), – 10 процентов от цены договора поставки, исходили из того, что в гарантии не содержится условие об увеличении суммы гарантии при наступлении тех или иных обстоятельств (абзац десятый п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса), поэтому произошедшее после выдачи гарантии изменение объемов поставки, повлекшее увеличение общей стоимости поставленных товаров, не изменило объем обязательств гаранта перед бенефициаром: он отвечает в пределах 10 процентов от прежней цены основного договора (п. 3 ст. 308 Гражданского кодекса).
7. Сами по себе недействительность или незаключенность соглашения о выдаче независимой гарантии, подписанного принципалом и гарантом, не свидетельствуют об отсутствии обязательства из гарантии.
Бенефициар обратился к гаранту с требованием о выплате по гарантии. Гарант отказался от исполнения принятых обязательств, поскольку письменное соглашение о выдаче гарантии, заключенное им и принципалом, признано судом недействительным, как крупная сделка, заключенная с нарушением корпоративных правил об одобрении такого рода сделок. Это, по мнению гаранта, свидетельствует об отсутствии оснований возникновения гарантийного обязательства перед бенефициаром.
Рассмотрев иск бенефициара к гаранту о взыскании основного долга по гарантии, арбитражный суд его удовлетворил, исходя из следующего.
Гарантийное обязательство возникает между гарантом и бенефициаром на основании одностороннего письменного волеизъявления гаранта. Согласно п. 1 ст. 370 Гражданского кодекса предусмотренное независимой гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит от отношений между принципалом и гарантом. В соответствии с п. 2 ст. 370 Гражданского кодекса гарант не вправе выдвигать против требования бенефициара возражения, вытекающие из соглашения о выдаче независимой гарантии. По смыслу приведенных норм права на действительность обязательства гаранта не влияют наличие (отсутствие) письменного соглашения между гарантом и принципалом или недействительность данного соглашения. Вместе с тем в том случае, когда
бенефициар, получая гарантию, действовал заведомо недобросовестно, то есть если он доподлинно знал об отсутствии законных оснований к выдаче гарантии во время ее получения, гарант, которому предъявлено требование по гарантии, вправе ссылаться на свои отношения с принципалом (ст. 10 Гражданского кодекса).
Как установлено судом в рассмотренном деле, банковская гарантия по форме и содержанию соответствовала положениям ст. 368 Гражданского кодекса. Требование заявлено бенефициаром в установленный срок и отвечало условиям гарантийного обязательства. Бенефициар не знал о пороках соглашения о выдаче гарантии в момент ее получения. В связи с этим у судов не имелось оснований для освобождения гаранта от исполнения обязательств по гарантии.
8. Нарушения, допущенные при выдаче независимой гарантии, могут быть противопоставлены требованию бенефициара о платеже по гарантии, если он являлся стороной соглашения о выдаче гарантии и знал об этих нарушениях.
Компания (займодавец) и общество (заемщик) заключили договор займа. В обеспечение исполнения обязательств по возврату займа банк выдал независимую гарантию.
Впоследствии, на основании приказа Банка России, назначена временная администрация по управлению банком.
Компания, не получившая исполнения от заемщика, предъявила банку требование о платеже по гарантии. Поскольку банк отказался произвести выплату, компания обратилась в суд с иском о взыскании с банка денежных средств.
Возражая по иску, банк в лице временной администрации сослался на злоупотребления, допущенные в момент выдачи гарантии как со стороны бывших менеджеров банка, так и со стороны бенефициара.
Решением суда первой инстанции иск удовлетворен.
Суд счел, что нарушения, имевшие место при выдаче независимой гарантии, ни при каких обстоятельствах не могут быть противопоставлены требованию бенефициара.
Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменено, в удовлетворении иска отказано.
Банковская гарантия, как правило, выдается на возмездной основе, во исполнение соглашения, заключаемого гарантом и принципалом (п. 1 ст. 368, п. 1 ст. 420, п. 3 ст. 423 Гражданского кодекса), а негативные последствия нарушений, допущенных при ее выдаче, подлежат урегулированию в рамках спора гаранта с принципалом и не могут перекладываться на бенефициара, не являющегося стороной соглашения о выдаче гарантии (п. 3 ст. 308 Гражданского кодекса).
Вместе с тем в рассматриваемом случае судом апелляционной инстанции установлено, что менеджеры банка Е. и Р., контролировавшие кредитную организацию до санации (п. 3 ст. 531 Гражданского кодекса), фактически приняли решение о выдаче банковской гарантии в обеспечение исполнения обязательств подконтрольного им же общества. При этом банковская гарантия выдавалась банком на безвозмездной основе, что противоречило существу предпринимательской деятельности (абзац третий п. 1 ст. 2 Гражданского кодекса). Переговоры по поводу условий выдачи гарантии велись менеджерами Е. и Р. непосредственно с представителями компании – бенефициара. Последняя выступила стороной заключенного в устной форме соглашения о выдаче гарантии и знала, что упомянутые менеджеры в действительности обеспечивали гарантией свой личный материальный интерес вопреки интересам банка, принявшего долговые обязательства на значительную сумму без какого- либо встречного предоставления.
Компания, получившая при таких обстоятельствах гарантию от банка и впоследствии предъявившая требование по ней, недобросовестно воспользовалась тем, что Е. и Р. при выдаче гарантии действовали явно в ущерб подконтрольному им юридическому лицу. Поэтому ее интересы не подлежат судебной защите в силу п. 4 ст. 1 Гражданского кодекса, не допускающего возможность извлечения выгоды из недобросовестного поведения.
9. Гарант не вправе отказать бенефициару в удовлетворении его требования, если приложенные к этому требованию документы по внешним признакам соответствуют условиям независимой гарантии.
Бенефициар обратился в суд с иском о взыскании с банка денежных средств по банковской гарантии.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении иска отказано.
Суды исходили из того, что условиями банковской гарантии предусматривалось представление бенефициаром копии платежного поручения о перечислении аванса принципалу в качестве приложения к требованию о платеже. Поскольку в рассматриваемом случае к требованию была приложена не заверенная надлежащим образом копия платежного поручения, суды сочли, что бенефициар не выполнил условия гарантии.
Суд округа, отменяя судебные акты и направляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указал следующее.
Гарант проводит проверку приложенных к требованию о платеже документов по внешним признакам (п. 3 ст. 375 Гражданского кодекса).
В рассматриваемом случае представленный бенефициаром документ именовался «платежное поручение» и содержал информацию, которую обычно содержат документы такого рода. В тексте гарантии отсутствовали положения о том, что копия платежного поручения о перечислении аванса принципалу должна быть заверена, не устанавливались какие-либо общие или особые требования к порядку заверения копии.
При таких обстоятельствах гарант должен был принять документ (копию платежного поручения) в том виде, в каком он представлен, а бенефициар не мог быть признан лицом, не исполнившим условия гарантии, необходимые для получения платежа.
В другом деле суды признали неправомерным отказ банка в удовлетворении требования о выплате по независимой гарантии, мотивированный неполнотой расчета суммы убытков, возникших вследствие поставки недоброкачественных товаров.
Суды, сославшись на независимый характер банковской гарантии от основного обязательства (п. 1 ст. 370 Гражданского кодекса), подчеркнули, что банк, гарантировав надлежащее исполнение договора со стороны принципала, обязался уплатить по требованию бенефициара сумму, установленную банковской гарантией, в случае, если бенефициар заявит о нарушении условий основного договора поставщиком, что соответствует положениям п. 1 и 4 ст. 368 Гражданского кодекса.
Согласно условиям рассматриваемой гарантии к требованию бенефициара о платеже должен быть приложен расчет истребуемой суммы. В гарантии отсутствовали какие-либо положения о порядке выполнения и оформления расчета суммы требования, о содержании расчета. Документ, поименованный расчетом суммы требования бенефициара, заявляемого в связи с ненадлежащим исполнением основного обязательства, был представлен бенефициаром. Оценка данного расчета на предмет полноты и обоснованности означала бы исследование отношений между принципалом и бенефициаром, что выходит за рамки формальной проверки документа гарантом по его внешним признакам и не может влиять на решение о выплате по гарантии.
Суды отметили, что в предмет доказывания по спору между бенефициаром и гарантом входит установление обстоятельств, которые подтверждают или опровергают тот факт, что бенефициар при обращении к гаранту исполнил условия самой гарантии.
10. Условие банковской гарантии, обеспечивающей исполнение государственного контракта, о приложении к требованию о платеже оригинала гарантии на бумажном носителе является ничтожным.
Суд округа оставил в силе решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции об отказе в удовлетворении иска управления (бенефициара) о взыскании основного долга по банковской гарантии.
Cуды исходили из того, что бенефициар, приняв гарантию в обеспечение исполнения обязательств принципала перед ним (заказчиком по государственному контракту), согласился со всеми условиями этой гарантии, в том числе с тем условием, что к требованию управления о совершении платежа по гарантии должен прилагаться оригинал гарантии. Бенефициар к своему требованию приложил лишь копию гарантии на бумажном носителе.
Сославшись на положения п. 1 ст. 376 Гражданского кодекса, суды освободили гаранта от платежа, так как представленный управлением вместе с требованием документ (копия гарантии) по своим внешним признакам не соответствовал условиям гарантии.
Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации отменила судебные акты, направив дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав следующее.
Во исполнение п. 7 ч. 2 ст. 45 Федерального закона от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» (далее – Закон о контрактной системе) постановлением Правительства Российской Федерации от 8 ноября 2013 г. № 1005 «О банковских гарантиях, используемых для целей Федерального закона «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» утвержден перечень документов, прилагаемых к требованию о платеже по банковской гарантии. Этот перечень является исчерпывающим и не предусматривает представление бенефициаром оригинала банковской гарантии.
Гарант в соответствии с требованиями ст. 45 Закона о контрактной системе с использованием государственной информационной системы выразил волю на выдачу банковской гарантии (включил все сведения о гарантии в государственный реестр, находящийся в открытом доступе, создал электронный образ выполненной на бумажном носителе банковской гарантии (путем сканирования с сохранением всех реквизитов), подписал этот образ усиленной электронной подписью и направил его через систему электронного документооборота, доведя тем самым и до сведения бенефициара), а в дальнейшем не отрицал факт выдачи банковской гарантии, в связи с чем у судов не имелось оснований не признавать юридическую силу за волеизъявлением банка, подтвержденным его же электронными сообщениями.
Условие рассматриваемой банковской гарантии о необходимости приложения к требованию о платеже ее оригинала на бумажном носителе является ничтожным как противоречащее существу законодательного регулирования в сфере обеспечения исполнения государственных контрактов, заключаемых на электронных аукционах, основанного на признании электронного документооборота (ст. 168 Гражданского кодекса, п. 74 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от
23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).
Президиумом Верховного Суда Российской Федерации
5 июня 2019 г.
ОБЗОР
судебной практики разрешения споров, связанных с применением законодательства о независимой гарантии
В целях обеспечения единообразных подходов к разрешению споров, связанных с применением законодательства о независимой гарантии, по результатам изучения и обобщения судебной практики Верховным Судом Российской Федерации на основании ст. 126 Конституции Российской Федерации, ст. 2 и 7 Федерального конституционного закона от 5 февраля 2014 г. № 3-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации» определены следующие правовые позиции.
1. Для возникновения обязательства из независимой гарантии достаточно одностороннего волеизъявления гаранта, если иное прямо не предусмотрено в тексте самой гарантии.
В обеспечение обязательства поставщика по поставке товаров общество (гарант) выдало независимую гарантию, по которой приняло на себя обязательство выплатить определенную сумму покупателю (бенефициару) при предъявлении им письменного требования, содержащего ссылку на невыполнение поставщиком (принципалом) обязательства по поставке.
В связи с неисполнением обеспечиваемого гарантией обязательства бенефициар предъявил гаранту письменное требование об уплате соответствующей суммы с приложением предусмотренных условиями гарантии документов.
Гарант отказался произвести выплату, поскольку обязательство по гарантии не возникло. По мнению гаранта, не была соблюдена простая письменная форма сделки (ст. 161, 434 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – Гражданский кодекс), так как бенефициар не направил гаранту письменное извещение об акцепте гарантии.
Рассмотрев иск бенефициара к гаранту о взыскании долга по гарантии, суд признал его обоснованным, поскольку п. 2 ст. 368
Гражданского кодекса, предусматривая необходимость письменного оформления обязательства гаранта, не требует заключения письменного соглашения между гарантом и бенефициаром. Кроме того, в соответствии со ст. 373 Гражданского кодекса независимая гарантия вступает в силу со дня ее отправки (передачи) гарантом, если в самой гарантии не предусмотрено иное.
В гарантии гарант не поставил возникновение своих обязательств в зависимость от получения письменного ответа бенефициара о принятии гарантии. Следовательно, обязательства гаранта возникли в момент выдачи гарантии. Поэтому суд, установив, что требование бенефициаром было предъявлено в предусмотренный срок и с приложением всех необходимых документов, исковые требования бенефициара удовлетворил.
2. Обязательство из независимой гарантии нельзя признать отсутствующим по мотиву неуказания наименования бенефициара в тексте гарантии, если достоверно установлено лицо, в пользу которого эта гарантия была выдана.
Общество (гарант) выдало независимую гарантию, не указав в тексте гарантии бенефициара, перед которым оно принимает обязательство уплатить денежную сумму в случае невыполнения принципалом (подрядчиком) предварительно оплаченных работ по строительству торгового центра.
Сославшись не неисполнение подрядчиком обязательств по договору строительного подряда, кредитор (заказчик) обратился к обществу с требованием о совершении платежа по независимой гарантии. Общество отказалось удовлетворить это требование, мотивировав отказ отсутствием гарантийного обязательства.
Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска бенефициара о взыскании долга по гарантии отказано.
Суд исходил из того, что в силу абзаца четвертого п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса в тексте гарантии должно содержаться наименование бенефициара, в пользу которого она выдана. В противном случае гарантийное обязательство в соответствии со ст. 156, п. 1 ст. 432 Гражданского кодекса нельзя считать возникшим.
Суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции и удовлетворил исковое требование.
Суд апелляционной инстанции согласился с выводом суда первой инстанции, что выдача независимой гарантии на предъявителя противоречит требованиям абзаца четвертого п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса, согласно которому указание наименования бенефициара является существенным условием гарантии.
Вместе с тем согласно ст. 156, п. 3 ст. 432 Гражданского кодекса гарант, подтвердивший действие гарантии, не вправе заявлять о том, что она не породила юридических последствий, если соответствующее заявление гаранта с учетом конкретных обстоятельств дела будет противоречить принципу добросовестности.
В ходе рассмотрения спора было достоверно установлено, что гарантия, обеспечивающая исполнение подрядчиком обязательств по договору строительного подряда, была направлена самим обществом (гарантом) конкретному заказчику строительства торгового центра (бенефициару), раскрытому принципалом (подрядчиком) в ходе переговоров по вопросу об условиях выдачи гарантии. Какая-либо неопределенность в отношении бенефициара по независимой гарантии отсутствовала. Текст банковской гарантии составлялся гарантом, и недостатки данного текста не могли быть истолкованы в пользу составителя, позволяя ему освободиться от исполнения гарантийного обязательства при наличии у бенефициара разумных ожиданий относительно существования данного обязательства (п. 6, 43, 45 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 г. № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора»).
3. Начало срока действия независимой гарантии может определяться моментом совершения бенефициаром действий, относящихся к исполнению основного договора.
В обеспечение исполнения поставщиком (принципалом) обязательства по поставке товара банк выдал независимую гарантию. В соответствии с условиями гарантии срок ее действия составил один год с
момента уплаты бенефициаром (покупателем) аванса по обеспечиваемому договору.
Получив гарантию, покупатель перечислил аванс поставщику.
Впоследствии покупатель предъявил банку требование о выплате по гарантии, сославшись на непоставку товара поставщиком.
Банк отказался осуществить платеж, полагая, что им не был определен срок действия гарантии и это, в силу положений абзаца восьмого п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса, свидетельствует об отсутствии гарантийного обязательства.
Удовлетворяя иск бенефициара о взыскании долга по независимой гарантии, суды исходили из того, что ст. 373 Гражданского кодекса, регулирующая порядок вступления гарантии в силу, является диспозитивной: гарантия вступает в силу со дня выдачи (отправки, передачи) гарантом, если в самой гарантии не предусмотрено иное.
Требования гражданского законодательства об определении срока действия гарантии установлены с целью недопущения неопределенности в отношениях гаранта и бенефициара.
По смыслу п. 1 ст. 157, ст. 314 и 368 Гражданского кодекса начало срока действия гарантии может определяться моментом совершения бенефициаром действий, относящихся к исполнению основного договора. При этом предполагается, что такие действия будут совершены бенефициаром в срок, предусмотренный основным договором, а при его отсутствии – в разумный срок. В случае если бенефициар не совершит соответствующих действий в указанные сроки, применительно к положениям п. 3 ст. 157 Гражданского кодекса гарантия вступает в силу в момент, когда они должны были быть совершены согласно условиям основного договора, а при отсутствии соответствующих условий в тексте основного договора – после истечения разумного срока.
Применительно к обстоятельствам настоящего дела судами установлено, что договором поставки был предусмотрен срок внесения предварительной оплаты, бенефициар в этот срок аванс перечислил, соответственно, независимая гарантия, выданная банком, вступила в силу в момент уплаты аванса. Следовательно, какой-либо неопределенности в сроке действия гарантии не имелось, поэтому отказ гаранта от выплаты по гарантии со ссылкой на ее незаключенность является неправомерным.
4. Требование о платеже по независимой гарантии считается представленным своевременно, если оно направлено гаранту в пределах срока действия гарантии и условиями независимой гарантии не предусмотрено иное (например, что момент предъявления требования определяется исходя из момента его доставки гаранту).
Федеральное агентство (бенефициар) обратилось с иском к банку о взыскании денежных средств по банковской гарантии.
Основанием для обращения в суд явился отказ банка удовлетворить требование бенефициара о выплате по банковской гарантии, мотивированный пропуском срока представления требования.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении иска отказано.
Суды сочли, что бенефициар обязан направить гаранту требование с таким расчетом, чтобы обеспечить его получение гарантом до истечения срока действия гарантии.
Суд округа судебные акты судов нижестоящих инстанций отменил, отметив следующее.
Содержащаяся в п. 1 ст. 374 Гражданского кодекса и вменяемая бенефициару обязанность представления требования по банковской гарантии до окончания срока, на который она выдана, должна толковаться с учетом положений п. 2 ст. 194 Кодекса, согласно которому письменные заявления и извещения, сданные в организацию связи до двадцати четырех часов последнего дня срока, считаются сделанными в срок.
В спорной гарантии не содержатся условия о необходимости получения гарантом требования бенефициара до истечения срока действия этой гарантии.
Следовательно, днем представления требования следовало считать день его передачи на почту.
Положения п. 1 ст. 1651 Гражданского кодекса, согласно которым гражданско-правовые последствия возникают с момента доставки юридически значимых сообщений либо с момента, когда они считаются доставленными, означают, что именно этими моментами определяется начало течения срока, отведенного гаранту п. 2 ст. 375 Гражданского кодекса на рассмотрение требования бенефициара.
5. Требование об определении в независимой гарантии денежной суммы, подлежащей выплате бенефициару, считается соблюденным, если условия гарантии позволяют установить эту сумму на момент исполнения обязательства гарантом.
Предприятие (заказчик) разместило сообщение о проведении торгов в целях заключения договора на выполнение строительных работ.
Согласно аукционной документации необходимым условием допуска к торгам являлось предоставление участником банковской гарантии в обеспечение его обязательств как подрядчика.
Банк выдал обществу такую гарантию, назвав в гарантии предприятие бенефициаром. В текст гарантии также включено положение о том, что при предъявлении требования бенефициаром банк производит выплату в пределах цены договора подряда, подлежащего заключению на торгах.
Общество, приложившее полученную гарантию к заявке на участие в торгах, признано их победителем. С ним заключен договор подряда.
Предприятие под банковскую гарантию перечислило обществу аванс.
Впоследствии сославшись на то, что полученный аванс общество не отработало, предприятие обратилось к банку с требованием о совершении платежа по банковской гарантии.
Банк отказался удовлетворить указанное требование. По мнению банка, сумма, подлежащая выплате по гарантии, не была однозначно определена в тексте гарантии, так как цена договора подряда окончательно сформировалась лишь по результатам торгов, то есть после выдачи гарантии. Спорную гарантию банк считал не породившей юридических последствий на основании ст. 156, п. 1 ст. 432, абзаца седьмого п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса.
Суды удовлетворили иск бенефициара о взыскании основного долга по банковской гарантии.
При этом суды исходили из того, что в гарантии содержатся ссылки на бенефициара и основную сделку, подлежащую заключению в будущем, достаточные для целей ее идентификации. Банк в письменной форме выразил волю на принятие гарантийного обязательства, обладая информацией о начальной цене договора подряда и осознавая, что
впоследствии она будет скорректирована по результатам торгов. Такие условия о сумме гарантии не противоречили смыслу абзаца десятого п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса. Поскольку условия гарантии позволяли установить денежную сумму, подлежащую выплате бенефициару, на момент исполнения обязательства гарантом, требование закона об определении в независимой гарантии этой денежной суммы считалось соблюденным в силу п. 1 ст. 368 Гражданского кодекса.
6. По общему правилу, при внесении изменений в условия основного договора, в обеспечение исполнения обязательств по которому выдана гарантия, объем обязательств гаранта не изменяется.
Управление строительства (бенефициар) обратилось в арбитражный суд с иском к банку (гаранту) о взыскании денежных средств по банковской гарантии.
Возражая по иску, банк сослался на изменение условий основного обязательства после выдачи гарантии без согласия гаранта – увеличение объема и стоимости работ по обеспеченному гарантией договору подряда дополнительными соглашениями, заключенными бенефициаром и принципалом. Это, по мнению гаранта, повлекло увеличение его ответственности ввиду возрастания риска предъявления требования о платеже по гарантии и, как следствие, прекращение обязательств гаранта.
Суды удовлетворили иск бенефициара, указав следующее.
В данном случае в гарантии определена твердая сумма, подлежащая выплате бенефициару (абзац седьмой п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса), – цена иска не превысила эту твердую сумму. При этом обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит от основного обязательства, и в своих возражениях против требования бенефициара об исполнении независимой гарантии гарант не вправе ссылаться на обстоятельства, не указанные в гарантии (пп. 1 и 2 ст. 370 Гражданского кодекса). Следовательно, в рассматриваемом случае изменение основного обязательства, в обеспечение исполнения которого выдана независимая гарантия, не повлияло на объем обязательств гаранта перед бенефициаром.
В другом деле суды, определяя размер ответственности гаранта, выдавшего независимую гарантию, в которой был указан порядок
определения предельной суммы, подлежащей выплате по гарантии (абзац седьмой п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса), – 10 процентов от цены договора поставки, исходили из того, что в гарантии не содержится условие об увеличении суммы гарантии при наступлении тех или иных обстоятельств (абзац десятый п. 4 ст. 368 Гражданского кодекса), поэтому произошедшее после выдачи гарантии изменение объемов поставки, повлекшее увеличение общей стоимости поставленных товаров, не изменило объем обязательств гаранта перед бенефициаром: он отвечает в пределах 10 процентов от прежней цены основного договора (п. 3 ст. 308 Гражданского кодекса).
7. Сами по себе недействительность или незаключенность соглашения о выдаче независимой гарантии, подписанного принципалом и гарантом, не свидетельствуют об отсутствии обязательства из гарантии.
Бенефициар обратился к гаранту с требованием о выплате по гарантии. Гарант отказался от исполнения принятых обязательств, поскольку письменное соглашение о выдаче гарантии, заключенное им и принципалом, признано судом недействительным, как крупная сделка, заключенная с нарушением корпоративных правил об одобрении такого рода сделок. Это, по мнению гаранта, свидетельствует об отсутствии оснований возникновения гарантийного обязательства перед бенефициаром.
Рассмотрев иск бенефициара к гаранту о взыскании основного долга по гарантии, арбитражный суд его удовлетворил, исходя из следующего.
Гарантийное обязательство возникает между гарантом и бенефициаром на основании одностороннего письменного волеизъявления гаранта. Согласно п. 1 ст. 370 Гражданского кодекса предусмотренное независимой гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит от отношений между принципалом и гарантом. В соответствии с п. 2 ст. 370 Гражданского кодекса гарант не вправе выдвигать против требования бенефициара возражения, вытекающие из соглашения о выдаче независимой гарантии. По смыслу приведенных норм права на действительность обязательства гаранта не влияют наличие (отсутствие) письменного соглашения между гарантом и принципалом или недействительность данного соглашения. Вместе с тем в том случае, когда
бенефициар, получая гарантию, действовал заведомо недобросовестно, то есть если он доподлинно знал об отсутствии законных оснований к выдаче гарантии во время ее получения, гарант, которому предъявлено требование по гарантии, вправе ссылаться на свои отношения с принципалом (ст. 10 Гражданского кодекса).
Как установлено судом в рассмотренном деле, банковская гарантия по форме и содержанию соответствовала положениям ст. 368 Гражданского кодекса. Требование заявлено бенефициаром в установленный срок и отвечало условиям гарантийного обязательства. Бенефициар не знал о пороках соглашения о выдаче гарантии в момент ее получения. В связи с этим у судов не имелось оснований для освобождения гаранта от исполнения обязательств по гарантии.
8. Нарушения, допущенные при выдаче независимой гарантии, могут быть противопоставлены требованию бенефициара о платеже по гарантии, если он являлся стороной соглашения о выдаче гарантии и знал об этих нарушениях.
Компания (займодавец) и общество (заемщик) заключили договор займа. В обеспечение исполнения обязательств по возврату займа банк выдал независимую гарантию.
Впоследствии, на основании приказа Банка России, назначена временная администрация по управлению банком.
Компания, не получившая исполнения от заемщика, предъявила банку требование о платеже по гарантии. Поскольку банк отказался произвести выплату, компания обратилась в суд с иском о взыскании с банка денежных средств.
Возражая по иску, банк в лице временной администрации сослался на злоупотребления, допущенные в момент выдачи гарантии как со стороны бывших менеджеров банка, так и со стороны бенефициара.
Решением суда первой инстанции иск удовлетворен.
Суд счел, что нарушения, имевшие место при выдаче независимой гарантии, ни при каких обстоятельствах не могут быть противопоставлены требованию бенефициара.
Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменено, в удовлетворении иска отказано.
Банковская гарантия, как правило, выдается на возмездной основе, во исполнение соглашения, заключаемого гарантом и принципалом (п. 1 ст. 368, п. 1 ст. 420, п. 3 ст. 423 Гражданского кодекса), а негативные последствия нарушений, допущенных при ее выдаче, подлежат урегулированию в рамках спора гаранта с принципалом и не могут перекладываться на бенефициара, не являющегося стороной соглашения о выдаче гарантии (п. 3 ст. 308 Гражданского кодекса).
Вместе с тем в рассматриваемом случае судом апелляционной инстанции установлено, что менеджеры банка Е. и Р., контролировавшие кредитную организацию до санации (п. 3 ст. 531 Гражданского кодекса), фактически приняли решение о выдаче банковской гарантии в обеспечение исполнения обязательств подконтрольного им же общества. При этом банковская гарантия выдавалась банком на безвозмездной основе, что противоречило существу предпринимательской деятельности (абзац третий п. 1 ст. 2 Гражданского кодекса). Переговоры по поводу условий выдачи гарантии велись менеджерами Е. и Р. непосредственно с представителями компании – бенефициара. Последняя выступила стороной заключенного в устной форме соглашения о выдаче гарантии и знала, что упомянутые менеджеры в действительности обеспечивали гарантией свой личный материальный интерес вопреки интересам банка, принявшего долговые обязательства на значительную сумму без какого- либо встречного предоставления.
Компания, получившая при таких обстоятельствах гарантию от банка и впоследствии предъявившая требование по ней, недобросовестно воспользовалась тем, что Е. и Р. при выдаче гарантии действовали явно в ущерб подконтрольному им юридическому лицу. Поэтому ее интересы не подлежат судебной защите в силу п. 4 ст. 1 Гражданского кодекса, не допускающего возможность извлечения выгоды из недобросовестного поведения.
9. Гарант не вправе отказать бенефициару в удовлетворении его требования, если приложенные к этому требованию документы по внешним признакам соответствуют условиям независимой гарантии.
Бенефициар обратился в суд с иском о взыскании с банка денежных средств по банковской гарантии.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении иска отказано.
Суды исходили из того, что условиями банковской гарантии предусматривалось представление бенефициаром копии платежного поручения о перечислении аванса принципалу в качестве приложения к требованию о платеже. Поскольку в рассматриваемом случае к требованию была приложена не заверенная надлежащим образом копия платежного поручения, суды сочли, что бенефициар не выполнил условия гарантии.
Суд округа, отменяя судебные акты и направляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указал следующее.
Гарант проводит проверку приложенных к требованию о платеже документов по внешним признакам (п. 3 ст. 375 Гражданского кодекса).
В рассматриваемом случае представленный бенефициаром документ именовался «платежное поручение» и содержал информацию, которую обычно содержат документы такого рода. В тексте гарантии отсутствовали положения о том, что копия платежного поручения о перечислении аванса принципалу должна быть заверена, не устанавливались какие-либо общие или особые требования к порядку заверения копии.
При таких обстоятельствах гарант должен был принять документ (копию платежного поручения) в том виде, в каком он представлен, а бенефициар не мог быть признан лицом, не исполнившим условия гарантии, необходимые для получения платежа.
В другом деле суды признали неправомерным отказ банка в удовлетворении требования о выплате по независимой гарантии, мотивированный неполнотой расчета суммы убытков, возникших вследствие поставки недоброкачественных товаров.
Суды, сославшись на независимый характер банковской гарантии от основного обязательства (п. 1 ст. 370 Гражданского кодекса), подчеркнули, что банк, гарантировав надлежащее исполнение договора со стороны принципала, обязался уплатить по требованию бенефициара сумму, установленную банковской гарантией, в случае, если бенефициар заявит о нарушении условий основного договора поставщиком, что соответствует положениям п. 1 и 4 ст. 368 Гражданского кодекса.
Согласно условиям рассматриваемой гарантии к требованию бенефициара о платеже должен быть приложен расчет истребуемой суммы. В гарантии отсутствовали какие-либо положения о порядке выполнения и оформления расчета суммы требования, о содержании расчета. Документ, поименованный расчетом суммы требования бенефициара, заявляемого в связи с ненадлежащим исполнением основного обязательства, был представлен бенефициаром. Оценка данного расчета на предмет полноты и обоснованности означала бы исследование отношений между принципалом и бенефициаром, что выходит за рамки формальной проверки документа гарантом по его внешним признакам и не может влиять на решение о выплате по гарантии.
Суды отметили, что в предмет доказывания по спору между бенефициаром и гарантом входит установление обстоятельств, которые подтверждают или опровергают тот факт, что бенефициар при обращении к гаранту исполнил условия самой гарантии.
10. Условие банковской гарантии, обеспечивающей исполнение государственного контракта, о приложении к требованию о платеже оригинала гарантии на бумажном носителе является ничтожным.
Суд округа оставил в силе решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции об отказе в удовлетворении иска управления (бенефициара) о взыскании основного долга по банковской гарантии.
Cуды исходили из того, что бенефициар, приняв гарантию в обеспечение исполнения обязательств принципала перед ним (заказчиком по государственному контракту), согласился со всеми условиями этой гарантии, в том числе с тем условием, что к требованию управления о совершении платежа по гарантии должен прилагаться оригинал гарантии. Бенефициар к своему требованию приложил лишь копию гарантии на бумажном носителе.
Сославшись на положения п. 1 ст. 376 Гражданского кодекса, суды освободили гаранта от платежа, так как представленный управлением вместе с требованием документ (копия гарантии) по своим внешним признакам не соответствовал условиям гарантии.
Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации отменила судебные акты, направив дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав следующее.
Во исполнение п. 7 ч. 2 ст. 45 Федерального закона от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» (далее – Закон о контрактной системе) постановлением Правительства Российской Федерации от 8 ноября 2013 г. № 1005 «О банковских гарантиях, используемых для целей Федерального закона «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» утвержден перечень документов, прилагаемых к требованию о платеже по банковской гарантии. Этот перечень является исчерпывающим и не предусматривает представление бенефициаром оригинала банковской гарантии.
Гарант в соответствии с требованиями ст. 45 Закона о контрактной системе с использованием государственной информационной системы выразил волю на выдачу банковской гарантии (включил все сведения о гарантии в государственный реестр, находящийся в открытом доступе, создал электронный образ выполненной на бумажном носителе банковской гарантии (путем сканирования с сохранением всех реквизитов), подписал этот образ усиленной электронной подписью и направил его через систему электронного документооборота, доведя тем самым и до сведения бенефициара), а в дальнейшем не отрицал факт выдачи банковской гарантии, в связи с чем у судов не имелось оснований не признавать юридическую силу за волеизъявлением банка, подтвержденным его же электронными сообщениями.
Условие рассматриваемой банковской гарантии о необходимости приложения к требованию о платеже ее оригинала на бумажном носителе является ничтожным как противоречащее существу законодательного регулирования в сфере обеспечения исполнения государственных контрактов, заключаемых на электронных аукционах, основанного на признании электронного документооборота (ст. 168 Гражданского кодекса, п. 74 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от
23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).
